Пролог. Bad DadДжерри покидал тюрьму в каком-то почти апатичном состоянии. Ему было пятьдесят восемь лет – все еще в хорошей форме – он был очень успешен в работе, имел большой дом за городом, три машины и две любовницы в разных штатах, о которых его жена, как он самонадеянно думал, не знала. Джерри Фишер работал адвокатом, но не таким, как принято считать: в его мире давно не было грани между черным и белым, они смешались, и получился отличный зеленый цвет. Он любил свою работу и делал ее действительно хорошо. Сейчас же он растеряно брел по улице, пока не дошел до небольшого бара. Как именно он пришел сюда, Джерри не помнил, казалось, просто моргнул, а все вокруг уже изменилось – никаких ламп дневного света, бесконечных решеток и одинаковых коридоров - теперь только мягкий полумрак, уютные диванчики и новости по телевизору, висящему над барной стойкой. Мужчина сел за столик углу и потер виски по старой привычке, кто-то сказал ему, что это унимает головную боль. Он положил на стол свой дорогой кожаный кейс и тяжело вздохнул - впервые за свою почти тридцатилетнюю карьеру Джерри Фишер сдался, он уже ничем не мог помочь своему подзащитному. После оглашения приговора, Джерри, конечно же, подал на апелляцию, но ее отклонили в рекордные сроки. Связи, коих у адвоката было не мало, и не все из них были легальные, тоже не помогли – никто не хотел с этим связываться. Оставалось только дать взятку, тем более, что Фишер был знаком с судьей и уже несколько раз успешно находил с ним «компромисс», но сейчас чертов Перри Крауч был неподкупен. Даже пригрозил, что доложит о «неподобающем поведении». Ублюдок! Совсем отчаявшись, Джерри уже начал думать о том, чтобы организовать побег, но это идея была уже совсем сумасшедшая, он и сам понимал это. Поэтому, когда сегодня утром он пришел увидеться со своим клиентом, то выглядел как всегда – дорогой кейс, строгий костюм, уверенная походка, вот только все это был обман. В кейсе не было бумаг, в голове не было ни одной идеи, что делать дальше, а костюм был взят на прокат: мистер Фишер выезжал в большой спешке, так что времени собрать вещи у него не было. Джерри был словно оболочкой прежнего себя. У него была репутация волшебника, сейчас же время фокусов прошло и настало суровая действительность. В тюремной камере было светло и неестественно чисто: все белое, но как будто тысячу раз стиранное, словно здесь находился заразный больной. Клиент сидел на кровати и смотрел куда-то сквозь адвоката. Последние несколько дней они почти не разговаривали. За время слушания дела молодой человек сильно изменился – черты лица стали острее, под глазами залегли круги, а взгляд, стал тяжелый и липкий, словно смола. Такой бывает только у серийных убийц и сумасшедших, но адвокат предпочитал об этом не думать. Хотя, конечно, где-то в глубине души, Фишер всегда знал, что подсудимый виновен. Он знал это, еще когда слушание только начиналось, да что там, он понял это, как только впервые увидел его в оранжевой робе. Но, казалось, что нужно было услышать об этом по национальному телевидению, чтобы поверить. Джерри достал телефон. Он ждал звонок или хотя бы смс от жены, но та не давала о себе знать уже несколько дней. Еще на прошлой неделе мужчина бы сам бросился звонить ей, но только не сегодня. Вместо этого он подозвал официантку и заказал двойной скотч, хотя время едва перевалило за полдень. На самом деле, когда-то у Фишера были проблемы с алкоголем, и он не пил уже почти десять лет, но сейчас решил сделать исключение – все-таки не каждый день его единственного сына приговаривают к смертной казни.